Зверь самый лютый жалости не чужд. Я чужд. Так значит я не зверь...
Что ж, Максимилиан Робеспьер...Впрочем, такого конца и следовало ждать, не так ли? Ты и сам, скорее всего, это понимал - ты служил Свержению, но не развитию и не государству.
L’Incorruptible.
L’Incorruptible.